Натан Мудрый (Nathan der Weise) - Драматическая поэма (1779)
Во время крестовых походов в конце XII в. крестоносцы терпят поражение в своем
третьем походе и вынуждены заключить перемирие с арабским султаном Саладином,
правящим Иерусалимом. В город доставили двадцать пленных рыцарей, и все, за
исключением одного, казнены по приказу Саладина. Оставшийся в живых молодой
рыцарь-храмовник свободно гуляет по городу в белом плаще. Во время пожара,
случившегося в доме богатого еврея Натана, юноша с риском для собственной жизни
спасает его дочь Рэху.
Натан возвращается из делового путешествия и привозит из Вавилона на двадцати
верблюдах богатый груз. Единоверцы чтят его, «словно князя», и прозвали
«Натаном-мудрецом», не «Натаном-богачом», как замечают многие. Натана встречает
подруга его дочери, христианка Дайя, которая давно живет в доме. Она
рассказывает хозяину о случившемся, и он сразу же хочет видеть благородного
юношу-спасителя, чтобы щедро вознаградить его. Дайя объясняет, что храмовник не
желает общаться с ним и на сделанное ею приглашение посетить их дом отвечает
горькими насмешками.
Скромная Рэха считает, что бог «сотворил чудо» и послал ей во спасение
«настоящего ангела» с белыми крыльями. Натан поучает дочь, что набожно мечтать
гораздо легче, нежели поступать по совести и долгу, преданность богу следует
выражать делами. Их общая задача — найти храмовника и помочь христианину,
одинокому, без друзей и денег в чужом городе. Натан считает чудом, что дочь
осталась жива благодаря человеку, который сам спасся «немалым чудом». Никогда
прежде Саладин не проявлял пощады к пленным рыцарям. Ходят слухи, что в этом
храмовнике султан находит большое сходство с любимым братом, умершим двадцать
лет тому назад.
За время отсутствия Натана его друг и партнер по шахматам дервиш Аль-Гафи
становится казначеем султана. Это очень удивляет Натана, знающего своего друга
как «дервиша сердцем». Аль-Гафи сообщает Натану, что казна Саладина оскудела,
перемирие из-за крестоносцев подходит к концу, и султану нужно много денег для
войны. Если Натан «откроет свой сундук» для Саладина, то этим он поможет
выполнить служебный долг Аль-Гафи. Натан готов дать деньги Аль-Гафи как своему
другу, но отнюдь не как казначею султана. Аль-Гафи признает, что Натан добр так
же, как и умен, он хочет уступить Натану свою должность казначея, чтобы снова
стать свободным дервишем.
К гуляющему вблизи султанского дворца храмовнику подходит послушник из
монастыря, посланный патриархом, который хочет выведать причину милости
Саладина. Храмовник не знает ничего, кроме слухов, и послушник передает ему
мнение патриарха: всевышний, должно быть, сохранил храмовника для «великих дел».
Храмовник с иронией замечает, что спасение из огня еврейки, безусловно, одно из
таких дел. Однако у патриарха имеется важное поручение для него — передать в
лагерь противника султана — крестоносцам военные расчеты Саладина. Юноша
отказывается, ведь он обязан жизнью Саладину, а его долг храмовника ордена —
сражаться, а не служить «в лазутчиках». Послушник одобряет решение храмовника не
становиться «неблагодарным негодяем».
Саладин играет в шахматы с сестрой Зиттой. Оба понимают, что война, которой они
не хотят, неизбежна. Зитта возмущается христианами, которые превозносят свою
христианскую гордость вместо того, чтобы почитать и следовать общим человеческим
добродетелям. Саладин защищает христиан, он полагает, что все зло — в ордене
храмовников,, то есть в организации, а не в вере. В интересах рыцарства они
превратили себя в «тупых монахов» и в слепом расчете на удачу срывают перемирие.
Приходит Аль-Гафи, и Саладин напоминает ему о деньгах. Он предлагает казначею
обратиться к другу Натану, о котором слышал, что тот мудр и богат. Но Аль-Гафи
лукавит и уверяет, что Натан никого и ни разу деньгами не ссудил, а подает, как
и сам Саладин, только нищим, будь то еврей, христианин или мусульманин. В
денежных делах Натан ведет себя как «обыкновенный жид». Позже Аль-Гафи объясняет
Натану свою ложь сочувствием другу, нежеланием видеть его казначеем у султана,
который «снимет с него последнюю рубашку».
Даия уговаривает Натана самому обратиться к храмовнику, который первым «не
пойдет к еврею». Натан так и поступает и наталкивается на презрительное
нежелание говорить «с жидом», даже с богатым. Но настойчивость и искреннее
желание Натана выразить благодарность за дочь действуют на храмовника, и он
вступает в разговор. Слова Натана о том, что еврей и христианин должны прежде
всего проявить себя как люди и только потом — как представители своей веры,
находят отклик в его сердце. Храмовник хочет стать другом Натана и познакомиться
с Рэхой. Натан приглашает его в свой дом и узнает имя юноши — оно немецкого
происхождения. Натан вспоминает, что в здешних краях побывали многие
представители этого рода и кости многих из них гниют здесь в земле. Храмовник
подтверждает это, и они расстаются. Натан думает о необыкновенном сходстве юноши
с его давним умершим другом, это наводит его на некоторые подозрения.
Натана вызывают к Саладину, а храмовник, не зная об этом, приходит в дом к нему.
Рэха хочет броситься к ногам своего спасителя, но храмовник удерживает ее и
любуется прекрасной девушкой. Почти сразу же он, в смущении, убегает за Натаном.
Рэха признается Дайе, что по неизвестной ей причине «находит свое спокойствие» в
«беспокойстве» рыцаря, которое бросилось ей в глаза. Сердце девушки «стало
биться ровно».
К удивлению Натана, ожидавшего от султана вопроса о деньгах, тот нетерпеливо
требует от мудрого еврея прямого и откровенного ответа на совсем иной вопрос —
какая вера лучше. Один из них — еврей, другой — мусульманин, храмовник —
христианин. Саладин утверждает, что лишь одна вера может быть истинной. В ответ
Натан рассказывает сказку о трех кольцах. Один отец, у которого по наследству
было кольцо, обладавшее чудесной силой, имел трех сыновей, которых одинаково
любил. Он заказал еще два кольца, совершенно подобных первому, и перед смертью
подарил каждому сыну по кольцу. Потом никто из них не смог доказать, что именно
его кольцо — чудесное и делает обладателя им главой рода. Так же кaк невозможно
было узнать, у кого настоящее кольцо, так же нельзя отдавать предпочтение одной
вере перед другой.
Саладин признает правоту Натана, восхищается его мудростью и просит стать
другом. Он не говорит о своих денежных затруднениях. Натан сам предлагает ему
свою помощь.
Храмовник подстерегает Натана, возвращающегося от Саладина в хорошем настроении,
и просит у него руки Рэхи. Во время пожара он не рассмотрел девушку, а теперь
влюбился с первого взгляда. Юноша не сомневается в согласии отца Рэхи. Но Натану
нужно разобраться в родословной храмовника, он не дает ему ответа, чем, сам того
не желая, обижает юношу.
От Дайи храмовник узнает, что Рэха — приемная дочь Натана, она христианка.
Храмовник разыскивает патриарха и, не называя имен, спрашивает, имеет ли право
еврей воспитывать христианку в еврейской вере. Патриарх сурово осуждает «жида» —
он должен быть сожжен. Патриарх не верит, что вопрос храмовника носит
отвлеченный характер, и велит послушнику найти реального «преступника».
Храмовник доверчиво приходит к Саладину и рассказывает обо всем. Он уже сожалеет
о своем поступке и боится за Натана. Саладин успокаивает горячего характером
юношу и приглашает жить у него во дворце — как христианин или кaк мусульманин,
все равно. Храмовник с радостью принимает приглашение.
Натан узнает от послушника, что именно тот восемнадцать лет назад передал ему
девочку-младенца, оставшуюся без родителей. Ее отец был другом Натана, не раз
спасал его от меча Незадолго до этого в тех местах, где жил Натан, христиане
перебили всех евреев, при этом Натан лишился жены и сыновей. Послушник дает
Натану молитвенник, в котором рукой владельца — отца девочки записана
родословная ребенка и всех родных.
Теперь Натану известно и происхождение храмовника, который раскаивается перед
ним в своем невольном доносе патриарху. Натан, под покровительством Саладина, не
боится патриарха. Храмовник снова просит у Натана руки Рэхи, но никак не может
получить ответ.
Во дворце султана Рэха, узнав, что она приемная дочь Натана, на коленях умоляет
Саладина не разлучать ее с отцом. У Саладина нет этого и в мыслях, он шутливо
предлагает ей себя как «третьего отца». В это время приходят Натан и храмовник.
Натан объявляет, что храмовник — брат Рэхи; их отец, друг Натана, не был немцем,
но был женат на немке и некоторое время жил в Германии. Отец Рэхи и храмовника
не был европейцем и всем языкам предпочитал персидский. Тут Саладин
догадывается, что речь идет о его любимом брате. Это подтверждает запись на
молитвеннике, сделанная его рукой. Саладин и Зитта с восторгом принимают в
объятия своих племянников, а растроганный Натан надеется, что храмовник, как
брат его приемной дочери, не. откажется стать его сыном.
А. В. Дьяконова
|